Песня кота Баюна

Ой, Вы гой еси добры молодцы, добры молодцы да красны девицы. Да бояре сединой убеленные и боярышни краше Солнышка. Расскажу я Вам то ли сказочку, то ли быль что ни на есть саму горькую. Про Иванову тяжку долюшку да про злыдня - Арлекин Капиталыча да красавицу Русь нашу – Матушку. Коей нет на Свете прекраснее.
То ли было это, то ли не было, толь еще предстоит, толь уже сбылося. Да в пространстве то ли Евклидовом, толь уже давно Лобачевского, да только жил – поживал добрый молодец, добрый молодец – богатырь Ратмир. Был он честен и смел, глядел соколом, в одиночку на бой с тьмою выходил. В прах вбивал ворогов, привечал гостей дружбой честною. Да Русь – Матушку аки сын любил. И Русь – Матушка, свое дитятко баловала дичью да хлебушком, становилась враз неприступною ежли кто до нее шастал свататься. Только гость чумной да лукавый был, говорил он речь на хмельном пиру. «Не щадишь себя ты Ратмир лихой, все о Матушке беспокоишься. Сам как корень стал твердый и черной, пожалей себя брат мой названный. Для чего тебе твоя волюшка? Что хорошего в вечной битве то? Для чего тебе твой булатный меч, ежли мы с тобой побратимы уж? Стань-ка ты рабом Бога нашего, будешь, сыт и пьян и живехонек. Ты возьми себе имя наше, назовись Иван, да крестьянский сын. Ну а Мать простит, коли Мать тебе, что отдал ее на потеху нам.
Во хмелю Ратмир был изрядненько, соблазнился речами гнусными, произнес он слово – заклятие и отрекся от Матушки – Родины. А очнувшись, вдруг изумился он, над спиною свистят плети барские, да к сохе он на вечно прикованный. Ну а Родина его – Матушка на клочки лоскутами разорвана между ляхами да монголами да другой иноземной сворою. Верховодят же гости недавние, да глумятся над бедным Ванькою – «Соблазнился ты дурак речами сладкими, да польстился на посулы лживые, будешь нам теперь вечно во рабах быть, потому как лишился ты своей силушки». Встрепенулся Иван, да крестьянский сын, попытался сломать оковы рабские, только силушки богатырской то не бывать вовек у предателей, у предателей своей Родины, своей Родины – своей Матушки.
Долго ль коротко ль, век, другой прошел, а за ними еще времени не счесть. А над Русью все издеваются, то ли Рюрики, то ль Романовы, все одно - хрень иноземная. Истомился Иван да крестьянский сын, закричал он, что было моченьки – «Ты прости меня Матушка - Родина, дай мне только шанс грех свой искупить! Лютый, скверный грех – грех предательства! Коль простишь меня ты мне знак пошли, ураган какой аль знамение! И тогда – клянусь, искуплю я вину свою, раздавлю как гнид твоих ворогов! Потому как мочи нет более, мне терпеть уже! Очень горько мне, что ты стала мне не родная Мать - злая мачеха!»
Потемнело все в Ваниных очах, ну а как прозрел, видит, что стоит рядом человек, неказистенький, с большой лысиной, малой бородой да огнем в глазах, глазах хитреньких. Молвит человек вдруг напористо: - «Что ж ты Ванечка закручинился? Что повесил свою буйну голову? Аль беда с тобой приключилася и не знаешь тапереча чаго делать то? Не горюй понапрасну Иван, да крестьянский сын, помогу как есть твому горюшку, потому как знаю слово заветное, что вернет тебе твою силушку. Ты мне верь, Иван, не совру тебе, потому как люблю твою Матушку. А зовут меня – Вольдемар Ильич, я мудрец и волхв преизряднейший. Главный ворог твой не Романов – царь, а змееныш - Арлекин Капиталович, коий гнезда свил да по всей Земле да как злой паук кровь со всех сосет. Он опутал Русь паутиною и вонзил в нее жало острое. Стонет Мать твоя, в муках корчится, ждет от сына родного помощи, сострадания, утешения. Нарекись ты Вань – Пролитарьичем, это слово хоть и заморское, только есть в нем мощь несусветная, что поможет вернуть тебе силушку. А как сила к тебе возворотиться, ты не мешкай, не бахвалься силушкой, ты ступай к Арлекин Капиталычу да снеси его башку окаянную, что б не смел терзать твою Матушку»!
И назвался Иван Пролитарьичем, ощутил в себе силу буйную, силу буйную силу добрую, силу добрую – богатырскую! Разорвал Иван в клочки цепи тяжкие, да направился к Капиталычу. Взял он в руки свои трехлинеечку (потому что «Сайги» тады не было) да дубину взял о шести шипах в виде символа гнева народного. Подошел Иван к Капиталычу да огрел его той дубиною, от души огрел да во весь замах! Семь по семь раз огрел, да еще раз семь, что б овчинкою небо казалася! Обалдел Арлекин Капиталович от такого «приветствия» знатного, стал сзывать пауков других - из заморских стран, тонконогеньких, тонконогеньких да прожорливых. Что б с Иваном Пролитарьичем, значить справиться. Только фигу им с нашим маслицем, раззуделось плечо у Иванушки, полетели клочки в закоулочки, кровью черной буржуйской измазаны. Разорвал он путы паучьи, что приклеились к его Матушке и зажили они лучше прежнего, не богато пусть, но не кланяясь. Супостата злого и подлого, что на Родину – Мать покусился гад, извели под корень, как было встарь, потому как нету сильнее силушки, ежли силой Мать с сыном делиться!
Только злой Арлекин Капиталыч затаился змеей ядовитою, пауком влез в Иваново ушенько, стал нашептывать мысли скверные: - «Ох, ты горе мое беспортковое, сиро-мерзкое да убогое, одно слово – «совок» преизряднейший, что б понять свое счастье светлое. Посмотри Иван за бугор скорей, как там люд живет да все в достаточке. Как он жрет и пьет да в три горлышка пока ты, кретин, куешь сабельки! Ну, зачем себя мучить то? Для чего стеречь Мир на всей Земле? Для чего тебе быть изгоем то, среди общества рукопожатного? Да не Пролитаричь ты, потому как давно уже, как разных книг начитаючись понабрался ты ума-разума, и хозяин ты всей своей судьбе. Для чего тебе Родина-Матушка? Стань скорей общечеловечищем, замени ты свое мерзкое - Пролитарича на великое и гордое – Когнитария! Не пужайся слова заморского, ты теперь пролетарий, но умственный. Так зачем тебе силушка богатырская? Так зачем тебе трехлинеечка? Брось дубину свою ты шипастую сила мысли она о-го-го кака! Будешь ты наслаждаться впредь силой мысленной, силой этой – горы воротить. Ну а то, что все это только в головушке, так беда не велика, нечего тужить! Но зато твой дом – полной чашею, и друзей – Весь Мир вместе с Космосом. Силой мысли до них ты дотянешься, только снова мне продай свою Матушку»! Распустил Иван сопли с слюнями, да назвал себя Когнитарием, да продал он Матушку-Родину Капиталычу окаянному. Капиталычу окаянному за штанишки да водку заморскую.
Встал Иван сам не свой, сам не свой с похмелюги-то. Глядь кругом стаи черные мечутся. Кружат вороны над Россиею! Кружат вороны над Россиею, пожирают все на окрест вокруг. Да еще изгаляются ироды, да на голову гадят играючи. А помет стекает по плечикам Когнитарича безответного. Мать же Русь вся пауками облеплена кровососами, да пиявками разными. Снова стонет Мать его – Родина, воем воет да в муках корчится от глумленья вражьего злобного, да от сыновья предательства гнусного. А над Русью - Арлекин Капиталыч изготовился для насилия, да смеется над Ванькой раскатисто, иногда, правда, подло хихикает. Насмехается он над Ванькою, потому как ступить вновь на грабельки может только Иван – Дурачинушка. Будь хоть трижды он мудрым профессором!
Видит Ваня вдруг, мужичек стоит, тоже лысенький - знать разумистый, а глаза его так и светятся как у Ленина – мыслью изнутри. Обомлел Иван - померещилось? Али дежавью приключилось с опохмела то постоянного? Может морок, какой приключился вдруг от паленого суррогату то? Стал Иван своей шарить рученькой что б найти «Сайгу» свою добрую, что серебряной пулей заряжена, супротив врага – Капиталыча. Улыбнулся вдруг странный человек, молвил он слова очень добрые, очень добрые да разумные что для мозга и сердца полезные: - «Не кручинься ты добрый молодец, и твоей беде я смогу помочь, потому как Мать твоя тоже мне близка, хошь и кличу я ее - «Коломбиною». А зовут меня – СЕК Титанович, я великий волхв энд ин режиссер, хошь судьбу кажу, хошь спектакль создам, и спектаклем тем поражаю всех! Потому как равных мне нет на Всей Земле, и один лишь я Правду знаю всю! Раз назвался ты Когнитарием, то должон вести себя соответственно! Выбрось зелье-пагубу в сторону, и «Сайгу» свою кинь по далее! Ты Иванушка Когнитариич, изучай мои мысли мудрые, потому как только с их вещей помощью ты вернешь себе свою Матушку! Вовзвернешь ты себе Мать – Родину, да свернешь башку Капиталычу! Стал Иван изучать труды, труды мудрые, труды длинные, все как на подбор - СЕК Титаныча. Долго изучал, так понравились, так усердствовал, аж замаялся, да прилег поспать на родной земле. На родной земле, на сырой земле, что от дома родного осталася.
Спит Иван, сопит, сниться ему сон, будто он прочел книжек сто на сто – все труды Его - СЕК Титаныча! Стал разумен он – семь пядей во лбу, собрался выручать Русь – Матушку, как он вычитал силой мыслию, силой мыслию – когнитария! Вдруг, откель ни возьмись, супостат лихой, супостат лихой да с других краев, подобрался гад незаметненько. Да как даст ему в лоб дубиною, да так крепенько, да так сильненько, что мозги из башки во все стороны! А мозги оне, когда вне черепа, то у всех оне одинаковы, что у профессора, что у крестьянина. Мерзко выглядят – серо-белые! Так обидно, блин, что хоть волком вой книг не дочитал, да и Русь не спас!
Пробудился Иван, потом весь истек, все от ужаса от морочного. Снова стал читать книги что ему, выдал мудрый волхв – СЕК Титанович. Не заметил он, как опять заснул погруженный в грезы великие. Погруженный в мечты великие, от трудов книгочтения праведных. Видит вдруг Иван, словно в зеркале, словно в зеркале да серебряном, видит он себя да со стороны, непонятного правда ракурса. Будто стал красив словно Апполон, будто бы умен аки сто волхвов, да нарядный весь, словно светлый князь и идет вперед - Родину спасать. А в руках его книжечки волхва, все прочитаны да почти до дыр. Вот подходит он к Капиталычу, собирается честно высказать, грозно высказать правду – матку всю Арлекину то нехорошему! Что б услышав все о себе слово правдивое, устыдился тот и навек усох, отпустил бы Мать, его – Родину, что в неволе уже чуть не померла. Вот подходит он к Капиталычу, гладь, а вместо Арлекина глумливого Чудо-Юде стоит все коричневое, трехголовое, о восьми руках. А в руках его вместо книжечек пулеметы да сабельки вострые. «Что те надо Иван Когнетарьевич»? - вопрошает его Чудо грозное? «Не верну я тебе твою Матушку, потому как вошь ты навозная! Позабывшая что такое Честь, что есть силушка богатырская, променявшая подвиги ратные, на зелья да идеи заморские! Ты ступай, отсель Иван Когнитарьевич, сексуально пешеходным маршрутом указанным! Потому как нет у тебя боле ни силушки, ни даже ружья завалящего! Что б сразиться со мной тебе надобно сперва вспомнить, кто ты есть изначальненько, что не Божий раб, не кусок дерьма, а пока - болван, досвиданьитца!
Вновь холодный пот до крестца пробил, бросил в дрожь – озноб Когнитарича, пробудился он, весь в слезах залит, от несбывшихся от мечтаний то. Осознал он вдруг, что родней Руси нет на всем Белом Светушке. Что не стоит слушать никаких волхвов, что его Родину - Матушку называют вдруг – Коломбиною, что вполне одно с проституткою. Что любви в таких умных деятелях к его Матушке, к его Родине ни с наперсточек, ни с иголочку, так как ей они люди чуждые! Потому солгут, не задумаясь, лишь бы только спасти Капиталыча да братков своих – элитариев, превратившись враз в Чудо – Юдевиче. Что бы и дальше весело тешиться над его над Матерью – Родиной. И что надо ему силушку искать не в Пролитарьче и не в Крестьяниче, а в Ратмире – Великом Воине, да не пускать в свои уши нестойкие пауков разномастных всяческих. И вернется тогда снова силушка и вернутся Честь со Отвагою, станут снова они едиными со своею Матерью – Родиной! Будут снова Душою единою лютым ворогам на посрамление!